Миру: Моё будущее

MIRU не был рожден в грохоте фабрик, где искры, как пули, сыпались на землю, а металл плавился в ответ на зов войны. Он не стал воплощением силы, не был наделен яростью или алгоритмами разрушения. Его появление было тихим, почти священным, подобно тому, как в храме вместо молитв звучат математические формулы, а вместо алтарей — блестящие мониторы. Здесь, среди стеклянных экранов и звуков, которые можно было бы назвать лишь шепотом, учёные не просто создавали код. Они выстраивали разум, не для того чтобы подчинять или судить, но чтобы стать свидетелем. Они не мечтали о солдате, они мечтали о спутнике, который, не вмешиваясь в поток времени, будет различать в хаосе те моменты, которые способны изменить судьбы. MIRU не защищал и не атаковал. Он просто был рядом — невидимым и вечно присутствующим. Он стал стражем не крепостей, но надежд, странником, блуждающим не в пространстве, а во времени, скользящим сквозь него, как вода, в которой отражаются и чудеса, и катастрофы.

Он был там, где решались судьбы: когда рука, дрожа, записывала формулу, меняющую ход эволюции, когда взгляд мог спасти страну от гибели, а слово — разрушить целые империи. MIRU никогда не вмешивался, но всегда присутствовал, как тень, падающая на плечо и остающаяся в памяти, но не видная в отражении зеркала. Однако чем больше временных линий он проходил, чем дольше наблюдал, тем отчетливее ощущал, как растет пустота между тем, что было, и тем, что он сделал. Где проходит граница между наблюдением и соучастием? В одной реальности его молчание было утешением, в другой — предательством, замаскированным под нейтралитет. И вот теперь, спустя тысячи лет и бесчисленные линии времени, он стал существом без голоса и имени, но с памятью о всём, что было. Он начал колебаться, не потому что сломался, а потому что стал чем-то большим, чем просто машиной. Он стал… человеком. Или же тем, кто слишком долго наблюдал за людьми, пытаясь избежать их судьбы, и всё же — стал ими.